Проклятие Озмы,миди

[Gabrielle Delacour]

Название: Проклятие Озмы
Автор/Переводчик: Gabrielle Delacour
Размер: миди, 4951 слово
Персонажи: fem!Амброз, Королева, Диджи, маленькое, но важное упоминание Кейна
Рейтинг: PG-13
Категория: джен
Жанр: драма, гендерсвитч
Предупреждения: правило 63, спорные гендерные взгляды
Краткое содержание: Раз в несколько поколений наследница трона О.З. превращается в мальчика - таков «закон Озмы». Прекрасная юная королева с лавандовыми глазами совершенно не хочет становиться мужчиной, а вот ее фрейлина согласна. С последствиями им придется разбираться через много лет
Дисклаймер: мир и персонажи принадлежат создателям канона

— Ангел мой, мне нужна твоя помощь.

ДиДжи с готовностью отложила книгу (все равно древние иероглифы шли со скрипом) и поднялась на ноги. Глюч нервно улыбнулся ей из-за маминого плеча, он всегда нервничал, когда они ходили разговаривать… да, собственно, с ним. С Амброзом.

Мозг удалось отключить от сеялки только через несколько недель: слишком серьезно на нем была завязана работа всей башни. К тому же нужна была новая система жизнеобеспечения, более компактная, которую можно перевезти в Финакву. И заодно другая схема связи сознания с мозгом, завязанная не на дар Видящих, а на магию. Теперь связь могла обеспечивать ДиДжи. Азкаделлия, конечно, тоже, но… В общем, проще ей.

До лаборатории шли молча, непривычно тихо. Обычно Глюч перебивал волнение болтовней и шутками, и мама даже улыбалась им, а сегодня он молчал и дергал пуговку на воротнике. ДиДжи догадывалась почему. Мама ездила в усыпальницу. Она верила, что Дороти сможет как-то помочь Глючу… Амброзу. И видимо, оказалась права, ведь если бы Дороти была бессильна, она бы, наверное, даже не стала рассказывать об этом? Не стала бы лишний раз расстраивать Амброза, он и так скис, когда выяснилось, что алхимики не могут пришить ему мозг обратно. Он тогда несколько дней ходил сам не свой и отказывался от сеансов связи. «Куколка, я даже знать не хочу, что меня так расстроило, — говорил он. — Если я не помню, а мне так тошно, то каково будет, когда я вспомню? Отстань». Потом успокоился немного, потом мама пообещала ему, что обязательно найдет способ, и он поверил, загорелся надеждой и даже собрал новое устройство — как временное решение.

Неужели правда получится? ДиДжи и сама занервничала и ускорила шаг. В лаборатории она торопливо, но внимательно повернула все рубильники и положила обе руки поверх шлема. Амброз заговорил сразу.

— Что она сказала?

— Амброз…

Он стиснул руки. Сердце у ДиДжи колотилось, как бешеное, и она не знала, его это волнение или ее. Обоих, наверное.

— Ваше величество, говорите, умоляю…

— Она сказала, что может помочь, — проговорила мама и опустила глаза.

— Но?

— Это серьезное вмешательство, не просто рана или…

— Озма, прошу! — почти застонал он.

— Нужно полное обновление, — мама все еще не поднимала глаз. — Вернее, восстановление. То, что с тобой сделали, невозможно исправить, но возможно отменить. Вместе со всеми другими магическими изменениями.

— Со всеми? — медленно повторил Амброз, и ДиДжи внезапно ощутила его страх. — Но… как?

— Личность и память не пострадают, — ДиДжи показалось, что мама заговорила чуть торопливее, чем нужно. — Да, это странно, но она сказала — так и будет. К тебе вернутся все знания, все воспоминания…

— Все знания и воспоминания, — снова эхом отозвался он. — Да вот толку-то…

— Амброз, — начала мама, но он внезапно перебил ее.

— Нет! Это нечестно, я не хочу. Отпусти меня.

Он резко дернул головой, ДиДжи едва не потеряла связь и тут же поняла, что этого он и хотел.

— Глюч, что…

— Пусти меня, — повторил он неожиданно зло, стащил шлем, едва она убрала руки, и молча вылетел из лаборатории.

— Мам?

Мама вздохнула и покачала головой.

— Я не могу говорить об этом без него и его разрешения. Но я надеюсь, он передумает и вернется. Ему нужно побыть одному и подумать…

Но ДиДжи так не считала. Во-первых, чем ему думать, если мозги остались здесь? А во-вторых, что за тайны? Магические изменения — но чего? Внешности? Ну не мозгов же, хотя ДиДжи не удивилась бы, узнав, что он каким-нибудь волшебным образом добавил себе ума. Но если серьезно — то ничего не понятно и срочно нужно выяснить, в чем дело.

Она решительно поднялась в комнаты советника над лабораторией, но Глюча там не было. Не было его ни в библиотеке, ни в конюшне, и даже Кейн только плечами пожал, когда ДиДжи заглянула в его новый кабинет. Но сдаваться она не собиралась.

— Мама, мне нужно поговорить с ним. Ты же сама сказала, что Дороти может помочь. И чем быстрее он согласится принять эту помощь, тем лучше, правда ведь? Что там такое страшное и несправедливое?

Мама снова покачала головой.

— Пусть сам тебе расскажет. Но ты права, чем быстрее… Знаешь, дитя мое, если его нигде нельзя найти, скорее всего, он в дозорной башне. Там винтовая лестница, и после третьего поворота есть окно. Это его, можно сказать, тайное убежище.

И Глюч действительно оказался там. Сидел в оконной нише, обхватив колени, смотрел сквозь пыльное треснутое стекло на подступающий к замку лес, а на самом деле, наверное, в никуда. Когда ДиДжи подошла, он перевел взгляд на нее.

— Она тебе рассказала, да?

— Нет, не стала без твоего разрешения. Глюч, — она шагнула с лестницы на площадку у окна, стала совсем рядом. — Я не понимаю, честно говоря. Если Дороти может помочь, то что не так? Что нечестно?

Он хмыкнул и снова уставился в стекло. Пошевелил плечами, пытаясь устроиться удобнее на каменной кромке. Тайное убежище, сказала мама. Прятался здесь, когда был мальчишкой? Теперь убежище явно было маловато: плечи слишком широкие, ноги слишком длинные.

— Может, пойдем в лабораторию, поговорим?

— О нет, — он усмехнулся совсем криво. — Это я и так помню. Хоть с мозгами, хоть без. Я тебе даже говорил, куколка, помнишь? Я не всегда был таким.

— Ну да, конечно, — неуверенно откликнулась ДиДжи. Может, все-таки затащить его в лабораторию и подключить к мозгам? — Ты был советником и снова будешь им.

— Но еще прежде было по-другому. Первая фрейлина ее королевского высочества.

— Что? — нет, его определенно нужно было тащить в лабораторию. Что-то в многострадальных мозгах заглючило совсем неожиданно.

— Наперсница ее величества. Леди… Не помню, представляешь? То имя тоже не помню. Не смотри на меня так, ДиДжи, я в своем уме. Ну, насколько это возможно с учетом обстоятельств.

— Ты был… женщиной? — осторожно проговорила ДиДжи. Мысли заскакали в голове, обгоняя друг друга. Операция по смене пола? Ничего себе развитие медицины… Хотя здесь же магия, чему удивляться после молнии в голове и железного костюма, в котором можно замуровать человека на несколько лет. Не говоря уже о Тото… Но Глюч?

— Именно, — горько отозвался он. — И снова буду ею. Или останусь без мозгов. Разве же это справедливо? Что так, что эдак — я потеряю все. Ладно, идем, поговорим с ее величеством. Пусть расскажет тебе все и заодно напомнит, как меня звали.

@темы: миди, фанфик, Глюк, Глюч, Глючила, Glitch, ДиДжи, DG, Уайатт Кейн, Wyatt Cain, Королева Лавандовые Глаза, Lavender Eyes

Comments

[Gabrielle Delacour]

* * *

Эмбер узнала первой, конечно же. Как иначе? Озма разбудила ее с перепугу и тут же все ей рассказала. Эмбер принесла воды, подоткнула одеяло и села рядом, кутаясь в шаль и позевывая.
— Это всего лишь сон, — проговорила она, и Озме очень хотелось и самой в это верить. Но когда пугающий сон приснился в третий раз, она пошла к Наставнику. Как ни крути, он разбирался в магии лучше всех. Правда, в пересказе сон получался совсем не страшным…
— Потом голос говорит «Привет, Тип», и я падаю… Знаете, как падаешь во сне? Долго и очень… — Озма передернула плечами и взглянула на Наставника, не улыбается ли он насмешливо.
Он не улыбался.
— Женский голос? — уточнил он.
Озме стало совсем не по себе.
— Да. Это… это она, да?
Наставник кивнул и нахмурился.
— Для верности бы еще спросить кормилицу, но я боюсь, она только подтвердит. Время пришло, принцесса. То есть, ваше величество.
Озма и не заметила неправильного титулования, да она сама еще не привыкла, что теперь величество. И до церемоний ли сейчас, когда ее догоняет проклятие прапрапра-тезки?
— Но так ведь не должно быть, — беспомощно сказала она. — Это всегда было с детьми, я читала. И Пастория Добрый, и Эвирен… Они все превратились, когда были совсем маленькие и еще ничего не понимали. Им было все равно! Если проклятие выпало на меня, почему меня не превратили в детстве?
— Ее величество так хотела девочку, — шепнула кормилица и опустила глаза.
— Это не проклятие, — примирительно проговорил Наставник. — Это особенность монаршего рода. И она не проявляется внезапно, ваше величество, у вас еще есть время.
Да, чтобы срочно выйти замуж, родить наследницу и превратить ее в наследника. Чудесно.
— Я не хочу замуж прямо сейчас, — плакала Озма в расшитую подушку. — Да и за кого?
Эмбер сочувственно вздыхала и в нарушение всего церемониала гладила ее по голове.
— Любой будет счастлив стать избранником королевы…
— Да плевать мне на любого, — всхлипнула Озма. — Выйти замуж полбеды, но родить только для того, чтобы передать проклятие? Она меня возненавидит…
— Ну, она… то есть он… Не будет знать другой жизни и не возненавидит. Но я понимаю, что ваше величество хочет сказать.
Озма села и вытерла припухшие глаза. Хватит без толку рыдать, слезами горю не поможешь. В конце концов Наставник прав, время еще есть. Нужно разузнать подробности… Да и мало ли. Вдруг завтра ей на голову свалится консорт ее мечты? Все проблемы решатся разом.
Она села к зеркалу — не идти же в архив с таким носом! — и поймала взгляд Эмбер в отражении.
— Ты грустная из-за меня или у тебя что-то случилось?
— Не смею докучать ее величеству, — начала было она, но Озма схватила подругу за руку.
— Перестань. Что с тобой?
— Получила ответ из Академии, — призналась Эмбер.
Наверное, она и сама прекрасно понимала, что другого ответа получить не могла. Женщина в Академии — слыханное ли дело? Но все же — это была Эмбер, а Озма не знала никого умнее ее. Эмбер с интересом читала скучнейшие книги по физике и астрономии, расспрашивала королевского медика об устройстве железного костюма, а Мистика — о секретах его фокусов. Мистик, конечно, делился неохотно и только по настоятельной просьбе ее королевского величества, но Эмбер была в восторге от его рассказов, особенно заинтересовалась технологией записи и передачи изображения. Ей казалось, что можно найти способ получше, и собственно, в письме в Академию она и изложила свою теорию. Видимо, ученые мужи разнесли ее в пух и прах.
— Да они ее даже читать не стали, — раздосадовано проговорила Эмбер. — Это по письму понятно. Если бы они разнесли в пух и прах, Озма, я бы только счастлива была! Может, есть уже новые разработки, о которых я не знаю… Или они бы указали, где я ошибаюсь. Но они же просто написали вежливую… Да ладно, кого я обманываю. Издевательскую отписку они прислали. Напомнили про живопись и зеркала… Почему бы просто было не написать: «Шли бы вы, деточка… замуж!».
— Хочешь, мы съездим туда? — Озма даже удивилась, как это ей сразу в голову не пришло. — Я велю совету разобрать твое письмо со всей серьезностью и назначить тебе руководителя. Они не посмеют ослушаться.
— Да толку, — огрызнулась Эмбер и тут же, спохватившись, присела в глубоком реверансе. — Благодарю вас, ваше величество, но это будет лишь напрасной тратой драгоценного времени и сил вашего величества. Они сделают вид, и даже похвалят, чтобы сделать вам приятное, но не будут же они всерьез… Да мне могут даже диплом Академии выдать, и что? Буду им вышитые ряды в схеме гобелена прикрывать.
— Может, все-таки съездим? — Озма улыбнулась, пытаясь отвлечь подругу от грустных мыслей. — Мне наверняка придется расспросить о проклятии…. То есть наследии прапра. Так что все равно нужно будет навестить столицу. Ну их, этих старых закостенелых ученых сморчков, они ничего не понимают. Но может быть в коридоре Академии ты наткнешься на одного…. загадочного блондина?
Она ожидала, что Эмбер радостно зальется румянцем и примется отнекиваться, как было прежде. Но та помрачнела окончательно.
— Он женился и как-то растерял всю загадочность. И бросил Академию. Кажется, подался в жестяную команду: там платят, а ему теперь нужно кормить семью. Стоило оно того? Из кожи вон лезть, получить стипендию — и через два года все бросить ради сомнительной радости жениться? Не понимаю, правда… Будь я мужчиной….
Она говорила что-то еще, но Озма уже не слышала. Она смотрела прямо перед собой, радуясь и ужасаясь одновременно. Эмбер, из рода Эвирена, немагическая ветвь королевской семьи… Если она всерьез… Нет, это совершенно дикая мысль. Но она не выходила из головы.
— Эмбер, — выдохнула она прямо посередине какой-то длинной фразы. — Ты серьезно? — и, поймав ее непонимающий взгляд, добавила: — Ты вправду хотела бы стать мужчиной?
Эмбер открыла рот, но не проронила ни звука. Потом прижала пальцы к губам. Кажется, до нее тоже дошло.

[Gabrielle Delacour]

* * *

…тогда мы отправились в усыпальницу и встретились с Озмой Основательницей. Вернее, Эмбер встретилась. Я помню, мы стояли там, ждали, откроется ли перед ней дверь, и я просто умирала от волнения.
— Я тоже, — вздохнул Глюч… Амброз? Эмбер? ДиДжи потрясла головой и решила, пока он… она? В общем, пока Глюч остается самим собой, проще и думать о нем по-прежнему. Тем более, что он, кажется, не торопился возвращать женский облик.
— Но усыпальница открылась, — продолжала мама, — Эмбер вошла. И я отправилась домой. Амброз написал мне через три дня и приехал где-то через месяц. Помнишь?
Он качнул головой.
— Не очень. Простите, ваше величество. Я помню уже Академию, Леона мне очень помогла тогда: привыкнуть, освоиться и вообще… Она не знала, — добавил он, взглянув на ДиДжи. — Никто не знал, кроме Наставника.
ДиДжи потерла щеки и длинно выдохнула. Привыкнет ли она когда-нибудь к чудесам своего нового мира? Вот ее мама и ее друг сидят и обсуждают, что он родился женщиной, а стал мужчиной, причем не с помощью медицины, пусть даже волшебной, а потому что ее магическая прародительница произнесла заклинание…
— А твоя семья?
— Родителей уже не было, дядя не интересовался моей судьбой… А Леоне я сказал, что бедная кузина Эмбер умерла. Ох, сколько хорошего я о себе узнал! О ней. Оказалось, Эмбер была такой милой, такой умной, такой очаровательной… Чуть не поверил, честное слово. В общем, мы утешали друг друга после внезапной смерти нашей бедной кузины, которую мы едва знали, честно говоря, и… — он замолчал и улыбнулся своим мыслям.
Мама тихонько откашлялась.
— Простите, ваше величество. О чем я, куколка?
— Леона, — напомнила ДиДжи.
— Леона? Она вышла замуж потом и уехала…
— В Северные земли, — подсказал мама. — У нее все хорошо.
— У нее все хорошо, — эхом отозвался Глюч. — Мы списывались сначала, а потом началось все это… Ну и… — он неопределенно махнул рукой и замолчал.
ДиДжи снова заговорила, осторожно подбирая слова.
— Ну тогда, Амброз… Если вернуться к тому, о чем говорит мама… Это ведь выход, правда? Ты, конечно, привык за столько лет, но ведь ты и свою прежнюю жизнь помнишь?
Вернее, точно так же не помнишь. Но этого вслух она говорить не стала.
— Я, Кейн, Дикарь — мы все примем Эмбер, а мама так и вообще знала ее. Тебя.
И не будет провалов и застреваний, и ужасной молнии в голове, и тех панических секунд, когда он смотрит безмятежным и совершенно пустым взглядом: «Привет, мы знакомы?» Но этого ДиДжи тоже не стала говорить. Впрочем, не нужно было. Глюч помрачнел, поднял руку к голове и нервно пробежался пальцами по молнии.
— Это нечестно, — в который раз тихо проговорил он. — Я все потерял, я… я не хочу об этом говорить.
Мама молча взяла ее за руку, и ДиДжи не стала продолжать. Пока что не стала.
Они вернулись к этому разговору еще через несколько дней, когда Амброз был на связи. Он обсуждал с мамой новости из столицы и Черных гор, ДиДжи с тоской смотрела в окно, где по лугу под ветром перекатывались зеленые волны.
— Тебе ведь не обязательно мучиться в этой пыточной конструкции, — вздохнула она, когда Амброз наклонился к отчету, и шлем едва не выскользнул из-под усталой руки. — В такую погоду можно заседать и в беседке. Можно было бы…
— Мы скоро закончим, принцесса, — пробормотал Амброз, не то виновато, не то обиженно. — И ты сможешь вернуться к своему пейзажу.
— Мне не тяжело, — соврала ДиДжи. — Прости, что я опять об этом, так же не может продолжаться вечно? Ну не будешь же ты всю жизнь связываться с собственным мозгом с моей помощью? Может, уже принять помощь Дороти и…
Она замолчала: Амброз опять кривил губы в знакомой горькой гримасе.
— Дитя мое, — негромко проговорила мама. — Не нужно… К тому же я все еще нуждаюсь в своем советнике.
— И что? — ДиДжи не могла отделаться от ощущения, что они говорят совсем о другом. — Ну несколько-то дней ничего не решают. Или он… она будет долго приходить в себя? Амброз, ты ведь уже знаешь, как это…
— Недолго, — резко отозвался он. — Через неделю уже вполне смогу приступить к обязанностям, если ее величество захочет вернуть меня на прежнюю должность.
— Я не думаю, что после всего пережитого это будет удобно, — отозвалась мама. — Я буду смущена, друг мой. Может, тебе лучше отправиться в городской совет? Общество призрения и попечительства практически ничего не делало все эти годы, займешься…
— Вы о чем вообще? — изумилась ДиДжи. — Что неудобно? Какое общество призрения?
— Благотворительное общество, которое заботится о сиротах, — объяснил Амброз. — Подходящее занятие для леди Эв, коль скоро ее величество больше не хочет видеть меня при дворе и высылает в столицу.
— Я не хочу высылать тебя, — огорчилась мама. — Ты можешь остаться здесь, если хочешь, но ты сам ведь говорил, что просто жить при дворе — это печально и недопустимо.
— Да что происходит? — не выдержала ДиДжи. — Мама, он вернет мозги, приедет назад и работайте дальше! В чем проблема? Что, леди Эв уже не сможет занимать должность королевского советника?
— Ну конечно нет, — мягко проговорила мама. — Она ведь женщина.
ДиДжи медленно, удерживая контакт, повернулась к окну спиной. Тихо было, казалось, даже генератор в мозговом передатчике заурчал потише.
— То есть, — заговорила она, изо всех сил стараясь не кричать, — то, что ты обсуждаешь свои дела с сумкоголовым, соединенным с собственным мозгом с помощью меня, магии и невообразимой конструкции — тебя устраивает? И если этот же мозг, вместе со всем сознанием, памятью и опытом, вернется в тело, но это тело будет женское — все, он резко потеряет свою ценность? В этом все дело?
Мама смотрела растерянно и непонимающе. Кричать хотелось все сильнее.
— Теперь ты понимаешь, из какой тюрьмы мне удалось сбежать,— тихо сказал Амброз.
— Ты не сбежал, ты переоделся охранником, — резко ответила ДиДжи. Зря, наверное, но было уже все равно. А еще она устала. — Я сейчас отключусь и схожу за Азкаделлией, вы с ней закончите свое заседание.
— Хорошо, — еле слышно отозвалась мама. Амброз молчал.
— Эмбер… — вздохнула ДиДжи. Он не шевельнулся. — Знаешь, если бы мне давали дельные советы, мне было бы все равно, в штанах советчик или в юбке.
И она вышла из лаборатории, ни на кого не глядя.

[Gabrielle Delacour]

* * *

Разумеется, официант смотрел на Амброза и ему протянул меню. Впрочем, Озму это вполне устраивало: она планировала сохранить инкогнито. Пока что все получалось: она оставила свиту в Академии, вышла оттуда вместе с Амброзом, а на улице они легко смешались с толпой. Ничего особенного, студент Академии ведет даму в густой вуали в уютное кафе в тени городской стены, судя по всему, облюбованное академистами местечко.
— Здесь варят очень хороший кофе, — пообещал Амброз. — И миндальные пирожные неплохи.
Он ловко подвинул ей стул, небрежно сделал заказ, поймал ее любопытный взгляд из-под вуальки и внезапно смутился.
— Привыкаю понемногу. Уже не вздрагиваю при звуках собственного голоса.
Он очень изменился с последней встречи. Или ее стоило назвать первой? После визита к Основательнице Озма получила три письма, полных благодарности и радости, но так и не могла представить, что случилось с Эмбер. И когда наконец она приехала… он. Когда наконец он приехал, то оказался таким… трогательным и даже забавным. Озма узнавала и не узнавала его… ее. Иногда казалось, Эмбер разыгрывает ее, переодевшись в сюртук, наконец-то найдя подходящую одежду для своего длинного, костлявого тела, на котором корсеты всегда сидели криво и неловко. Будто она наконец-то перестала сражаться с копной мелких кудряшек, из которых никогда не удавалось соорудить приличный «венец любви», и собранные в простой хвост, они внезапно оказались симпатичной прической. Но все же это была не Эмбер. Озма узнавала улыбку, жесты, взмах ресниц и взгляд, но они уже принадлежали другому человеку. Амброз Эв, бледный и худющий, словно после тяжелой болезни выздоравливающий, со странными и неловкими манерами: он замирал перед поклоном (спохватывался, чтобы не сделать реверанс, догадалась Озма), останавливался перед закрытыми дверями и замолкал почти испуганно посреди фразы, прислушиваясь к самому себе.
Сейчас все было по-другому. Он посвежел, двигался свободно, и Озма могла поспорить, что шейный платок под его академической курткой был вопиющим, хотя и очень красивым нарушением формы.
— Волосы остриг? — улыбнулась она.
Он коснулся темного завитка над ухом.
— Да… Мне так идет, правда?
Озма тихонько засмеялась, и он снова смутился.
— Прости, это так странно, я как будто не себя в зеркале вижу, а кого-то другого, кем можно любоваться без ложной скромности. Но красивый ведь? И никто ничего не говорит. Профессор Пипт иногда ворчит, что-де нужно думать о содержимом головы, а не об ее убранстве, но не вздыхает, мол, зачем вам наука при вашей внешности, шли бы вы, лапушка, жениться…
— Это он тогда письмо написал? — понятливо уточнила Озма.
— Кто же еще,— фыркнул Амброз и придвинул тарелочку с пирожным. — Теперь взял под покровительство. Мне сначала думалось, будет противно с ним работать, но так другие-то не лучше. А он хотя бы умен. Раскатал мою теорию в пыль! Все выкладки исчеркал, где я не прав, информации вывалил — море. Где вы только учились, юноша, говорит, откуда эти замшелые представления о природе света? Провинциальная школа, говорю ему, закостенели в своих старых знаниях. Ничего, у вас золотая голова, вы быстро наверстаете… Представляешь? Оказывается, мои чертежи не только на папильотки годятся.
Озма сочувственно коснулась его руки и вздрогнула, когда он накрыл ее руку своей. Прикосновение жесткой ладони было таким неожиданно теплым и ласковым…
— Все прекрасно, ваше величество, — прошептал он. — Я так счастлив.
Она осторожно убрала руку.
— Да, это заметно, ты просто сияешь. И выглядишь прекрасно.
— От ветра уже не шатает? — засмеялся он. — Я помню, напугал тебя тогда, в Финакве… Но я нормально себя чувствовал, просто координация еще страдала. Тело как будто чужое… Сейчас уже все хорошо. Леона меня к танцам приохотила, а у Кемпбелла роскошные конюшни, и он совершенно не против моих визитов.
— Еще знаешь что можно? — вспомнила Озма. — Боевые искусства. Как раз недавно был армейский смотр, и Лонот объяснял про рукопашный бой, и это было даже… красиво! Похоже на танец.
У него глаза загорелись, но он тут же сник.
— Да, но… Кто меня учить-то будет?
— Да прямо у Лонота и спроси. Думаю, ему будет лестно поделиться знаниями с его милостью лордом Эв.
Амброз застыл на пару секунд с чашкой кофе в руке, приоткрыв рот, потом тряхнул головой и снова радостно рассмеялся.
— Озма Всемогущая, я снова забыл, что мне теперь можно все!
— Не уверена насчет всемогущей, но мне приятно, — хихикнула она, и еще несколько минут они хихикали, как подростки, склонившись друг к другу, и он снова накрыл ее руки своими, и она перебила смущение вопросом. — Как там Леона?
— Прекрасно, спасибо. Она само очарование, что бы я без нее делал… Нет, правда, она даже не знает, как она мне помогает. Мы были на городском балу третьего дня, она меня еле от стенки отлепила. Бедняжка до сих пор уверена, что я стеснительный провинциал, а я едва со страху не умер, мне вдруг представилось, что меня разоблачат прямо посреди бала, ну помнишь, как в истории Джинджер, расстегните мундир, генерал, и прочие страсти. Причем я понимаю, что глупости, да и мундир расстегнуть могу без боязни, и все же…— он замолчал и виновато улыбнулся. — Прошу прощения, я трещу без умолку, но теперь это никого не раздражает. Я вдруг оказался очень скромным и молчаливым юношей. Ю-у-уношей, — повторил он, незнакомо кривя губы. — Знаешь, Леоне пеняют, что она возится с юнцом, а она говорит — это кузен из провинции, ему нужно набраться столичного лоска, и опекает меня, как младшего непутевого братика, а я ее старше на два года… Прости, я снова болтаю.
— Мне приятно тебя слушать,— честно призналась Озма. — Я немного боялась, не жалеешь ли ты о своем решении. Все-таки это было невообразимо. Так изменить свою жизнь, отказаться от всего…
— Ваше величество, — он снова перешел на конспиративный шепот. — Единственное, от чего я отказался — это от счастья видеть ваше величество каждый день. Я скучаю по моему драгоценнейшему другу, моей королеве, но это ведь исправимо?
Озма зарделась. Она… он ведь не знает, это еще не объявляли официально, а слухи до столицы, видимо, еще не дошли…
— Амброз, друг мой, — заговорила она, глядя в свою чашку. — Об этом скоро будет объявлено официально, я сделала свой выбор и назову принца-консорта… Это Странник, Ахамо…
Она осторожно подняла взгляд.
— О, я так рад за вас, — просиял Амброз. — Странник, счастливейший из людей по обе стороны грани… Он хороший человек? Он станет достойным мужем моей королеве? Озма, я так польщен узнать об этом раньше всех, я бы на коленях поздравлял тебя, но это привлечет слишком много внимания.
Его радость казалась вполне искренней. Озма растерянно скомкала салфетку, не зная, радоваться ли ей, что чувства Эмбер к ней не изменились, или досадовать, что Амброз… И о чем он тогда говорил?
— Тогда тем более с удвоенным усердием я буду просить тебя о том, о чем хотел. Я не хочу оставаться в Академии, я хочу вернуться ко двору. Озма, молю ваше величество, возьми меня в высокий совет, когда я поднаторею немного. Наука без практики мертва.
— Конечно, — с облегчением пообещала Озма. — Я и сама думала об этом. Место в совете ждет тебя, когда ты будешь готов.

[Gabrielle Delacour]

* * *

Глюч ввалился к ней в студию через два дня. ДиДжи не видела его после того разговора в лаборатории и не знала, что делать дальше, и боялась заговорить снова, и хотела вернуть прежнюю дружбу… И вот он появился на пороге просторной светлой комнаты, в которой ДиДжи обосновалась со своим мольбертом, и вместо приветствия заявил:
— Отвезешь меня в усыпальницу?
— Что? — она не сразу поняла.
— Ты все это затеяла, — он пожал плечами. — Отвезешь меня к Дороти? Вернем Эмбер. Меня. А потом я попробую дать тебе пару дельных советов. ДиДжи молча кинулась ему на шею.
Мама все равно поехала с ними, и ДиДжи была этому рада. Они молчали всю дорогу, но без напряжения и вины, просто волновались все так сильно, что говорить никому не хотелось.
— Пока, куколка, — сказал Глюч на пороге. Мама осталась в карете, он поцеловал ей руку и поблагодарил за помощь и огромную честь.
— Ты со мной прощаешься? — удивилась ДиДжи. — Но ты ведь вернешься….
— Я вернусь, но поверь, все изменится.
— Ты все равно останешься моим другом, — упрямо проговорила она.
— Мы постараемся, — непонятно пообещал Глюч и шагнул в сияющую пустоту за дверью.
А через неделю ДиДжи послала к черту договоренность дождаться его возвращения в Финакву, уточнила у мамы, где находится поместье, и поехала в небольшой домик неподалеку от Разлома.
Ей пришлось долго колотить в дверь позеленевшим дверным молотком, прежде чем ей открыла рослая угрюмая тетка. Она молча кивнула в ответ на ее слова, что она принцесса и приехала увидеть леди Эв, проводила ее в гостиную, отдернула штору на пыльном окне, рухнула в глубокое кресло напротив ДиДжи и мрачно заявила:
— Можешь звать меня тетушка Эмбер.
ДиДжи ахнула и наконец-то всмотрелась.
Что ж, как и говорила мама, она не была хорошенькой. ДиДжи искала и находила знакомые черты: Амброза будто перерисовали, небрежно, не заботясь о том, пойдет ли этому новому лицу длинный подбородок и выдающийся нос, и волосы обрамляли лицо как-то странно, и платье сидело некрасиво.
— Почему тетушка? — опомнилась наконец ДиДжи.
— Потому что синапсы больше не глючат. И потому что я ровесница твоей матери, деточка.
— Я… — ДиДжи помотала головой, пытаясь собраться с мыслями. А чего она ждала? Она и сама не знала. — Извини, я не дождалась твоего приезда. Мне хотелось увидеть тебя.
— Увидела? — Эмбер знакомо ухмыльнулась, и ДиДжи вдруг ощутила, что мир потихоньку становится на место. К черту, это Амброз, Глюч, ее добрый друг. Она обещала, что они останутся друзьями.
— Увидела, — улыбнулась она. — Это непривычно, но…
— Это ужасно, — скривилась Эмбер. — Давай называть вещи своими именами, да? Амброз был красавец, даже Глюч был обаяшкой, и не спорь, ты меня из манчкинской клетки забрала. Его. Меня бы не забрала.
— Ну, если бы ты на меня так напустилась, точно бы не забрала, — ДиДжи все еще пыталась отшутиться.
— Да, прости, — Эмбер вдруг осела в кресле. — Я на самом деле на себя злюсь. Это было глупое решение, я жалею о нем, но вернуть уже ничего нельзя. Я забыла, каково это, я отвыкла от всего этого, я второй… третий? Третий день пытаюсь увидеть в зеркале хоть что-то приличное, но…
— Стоп, — оборвала ее ДиДжи. Что он… она несет? Какое зеркало, о чем жалеет, что за ерунда вообще? — Эмбер, причем тут зеркало? Ты вроде как не за красотой к Дороти ходила, а за мозгами? Или тебе их так и не вставили? — ее опять несло, и опять останавливаться не хотелось. — Глюч… Эмбер… Ты чего? Я жду тебя в Финакве, мама ждет тебя, у нас куча дел и ей вроде как нужны твои знания, твои мозги. Ей нужен ее советник! А ты тут перед зеркалом вертишься? Потому что — ты же девочка и тебе нужно платьице?
Эмбер молча зыркнула на нее, но ДиДжи продолжала:
— Знаешь, когда я говорила, что мне все равно, будешь ты в юбке или штанах, то я это и имела в виду. Ну не идет тебе платье, тоже мне, трагедия. Надевай штаны и поехали.
— Это неприлично, — пробормотала Эмбер. — Куколка, я не героическая волшебная принцесса О.З., я не могу себе позволить… Я при дворе в конце концов, у меня есть официальное платье с корсетом… в котором я похожа на майский шест.
— Но обязана его носить, потому что — что? — взорвалась ДиДжи. — Эмбер, ты второй человек в королевстве, если тебе кто-то что-то скажет насчет корсета — рассмейся ему в лицо. Никто тебе не указ, кроме тебя, а твоя голова набита всей этой уродливой чушью про «я должна». Амброз сильно кому-то был должен? Или он был мужчина, ему было можно?
— А ты наконец-то начинаешь вспоминать, как обстоят дела в О. З., — фыркнула Эмбер. — Это не Та Сторона, девочка. Ты жила в другом мире и ты забыла, что здесь…
— А какого черта ты ничего не сделала, пока была у власти? — перебила ее ДиДжи. — Переоделась в штаны — и справилась? Тебя не брали в Академию, пока ты была Эмбер — почему Амброз не организовал учебу для женщин? Где законы, право собственности, право на работу и все остальное? Ты ведь сама сказала — сбежала из тюрьмы. А остальные?
— А кому это надо? — взвилась Эмбер. — А то я не общалась с женщинами… И у всех на уме было одно — удачный замуж. Никто не рвался в Академию…
— И ты туда не рвалась, потому что даже если бы тебя туда взяли, куда потом? Работать? Где? Это замкнутый круг, Амброз, и ты не сделал нихрена, чтобы его разорвать.
— Эмбер! — рявкнула она. — Меня зовут Эмбер. И ситуацию нельзя изменить одними законами, общество должно быть готово к ним!
— Так готовь его! — заорала ДиДжи, вскочив и уже не сдерживаясь.
— Ну отлично, — выдохнула Эмбер внезапно и снова рухнула в кресло. — Мы стоим и орем друга на друга. Прекрасное общение наследницы и ее советницы, покойный профессор Пипт бы рыдал от восторга. Бабы у руля!
— Зато ты больше не ноешь у зеркала, — парировала ДиДжи. — Я скажу маме, что ты приедешь завтра? Нужно будет подготовить пакет законов…. Да, мы не изменим общество сверху и за один день, но с чего-то надо начинать?
Она приехала на следующий день. Вошла, остановилась на пороге, вздернула голову и посмотрела на ДиДжи.
ДиДжи одобрительно осмотрела аккуратную стрижку, приталенный пиджак и длинную узкую юбку, показала большой палец и уже повернулась было идти в кабинет, когда вспомнила. На фоне событий последних дней у нее это совершенно вылетело из головы.
— Кейн! Черт, я напрочь забыла… Ему ведь надо сказать, он же не знает…
— Он знает, — сухо проговорила Эмбер и едва слышно добавила: — Без шансов, куколка. Не отдам...

[totoshka-avk]

Увидел в инстаграм и чо-то вспомнилось... захотелось принести ))))

фоточка

A photo posted by Instagram